Все плыло перед глазами. Джим тяжело вздохнул и рухнул на колени. Ноги больше не держали и отказывались идти дальше. Слезы выступили на его глазах. Что мне делать? Куда идти дальше?-спрашивал себя парень-Я никому не нужен...я один...за что-он всхлипнул.
-За что?-Джим кричал что есть мочи. Его не волновало, что на него смотрят другие и качают головой. Джим чувствовал солоноватый вкус слез и слизал их с обветренных губ. Пустота...-подумал парень-А чего ты ожидал? Ты уже давно должен был привыкнуть к этому.

Мгновением позже на плечо Джимми неуверенно ложится чья-то рука и тут же отдергивается. Молодой парень в джинсовом костюме неуверенно мнется, пытаясь подобрать слова. Потом вздыхает и говорит:
- Вам помочь? - и тут же быстро добавляет. - Вы и правда вставайте, земля холодновата, чтобы сидеть...
Парень запинается и утыкается взглядом в собственные ботинки, напряженно пытаясь вспомнить, есть ли где-то поблизости его товарищи-полицейские. И тут же с недоумением оглядывается на еще одного прохожего, который, видимо, имеет привычку ходить не глядя по сторонам.

Джим почувствовал чью-то руку на плече и мгновенно обернулся. Слезы все еще стояли в его глазах, но он разобрал по смутным очертаниям, что это был коп. Сначала Джимми почувствовал страх. Что случилось? Я ничего не делал...Я просто...сижу на земле и рыдаю...-от последних мыслей парню лучше не сделалось. Джим встал, украдкой посмотрел на мужчину, потом на себя (жалкий вид) и всхлипнул, но уже не от жалости к самому себе. Ему стало легче и чуть-чуть теплее на душе:Я не один, мне помогут! Хотя бы и коп.... Теперь Джим немного успокоился и слегка дрожашим голосом ответил:
-Спасибо. Можно мне пойти с вами? Мне больше некуда идти!

Сумеречный Мост>>>>>
Перейдя мост, я обернулся, в последний раз взглянув на поля и луга, и шагнул в город. Ночь, тишина, волшебные огни, странные конструкции, бесшумно или с ревом минующие меня… Все это меня не слишком пугало: мало ли что могли изобрести маги. Я уже и удивляться устал их причудам. Вместо того, чтобы кричать о ереси и нарушении заповедей, как когда-то пыталась делать церковь, лучше принять все как есть. Так жить и проще, и веселее.
Босые ноги жжет прохладой каменная дорога, и это не очень приятно. Холод камня не сравнить с мягкой, воистину нежной мягкостью предутренний росы на траве, которая тоже охлаждает ноги, но так ласково, любяще… А какой от нее запах…
Задумавшись, я не заметил порожка и спотыкнулся, неловко взмахнув руками и практически чуть не свалившись на землю. Но, что странно, удержался, будто меня кто за шиворот поймал. Инстинкты Льессы, ведь когда-то это было лично ее тело, а я вот за столько лет никак не могу привыкнуть. Впрочем, это вполне понятно. И достаточно печально, к сожалению.
Я вздохнул, смахнув с глаз упрямо падающую челку. Неплохо было бы вырезать посох, чтобы Льессе было проще идти, – подумалось мне. Однако исполнить мысль не получилось: вокруг не было ни одного дикого дерева с достаточно толстыми ветками, а тоненькие молодые деревца не хотелось губить, до ужаса не хотелось. Пришлось отказаться от заманчивой идеи, хотя Льессе, безусловно, посох пришелся бы по душе. Но, что поделаешь…
Я философски пожал плечами и опять немного растерянно улыбнулся. Уж чему – не знаю. Наверное, мыслям о сестре.

Отредактировано Льесса/Ирвин (2007-04-07 19:03:24)

- Ну тогда пошли, - пробормотал молодой человек, обхватывая Джимми за пояс и закидывая его руку себе на плечо.
И повел в участок. >>>

Вышагивая по улице, я, вверяясь старой привычке, с любопытством рассматривал буквально все: прохожих, улицу, высоченные дома (господи, я же таких странных и огроменных отродясь не видел!), волшебные огоньки лавок (а не бедно живут, если у каждого лавочника своя магическая подсветка) и прочую дребедень. И если деревьям-домам-дорогам было на мое любопытство откровенно наплевать, то люди недовольно морщились, отводя взгляд, или провожая меня глазами (вот чуял!), и смотрели на меня недобро так, сердито, будто я к ним в кошелек залез – каюсь, грешен, и такое раз было, оттого и знаю, какой у человеков взгляд, когда они чужую руку в карманах обнаруживают. Я же на это лишь улыбался – хотя, признаться, было несколько обидно. Я же им ничего плохого не сделал.
А если быть честным, то не все они были прямо такими злыми и нехорошими. Это я преувеличиваю, бывает у меня и такое. Некоторые улыбались в ответ; может быть, именно поэтому желание смеяться не пресекалось в корне, а лишь слегка портилось от мрачных лиц. Да, кстати. А вот и один из добродушных жителей этого города: идет, мечтательно глядя вокруг, и широко так улыбается, радостно, прямо даже скажем, счастливо. Я всмотрелся в его приятное лицо: возраст не определить на глаз (слаб я в этом), глаза темные, волосы мокрые, одет как-то странно… как и все здесь, впрочем. И тоже смотрит на меня, а потом на лице появляется удивление. Я чуть нахмурился, не переставая улыбаться: может, знает меня, виделись где… Но нет, он мне совсем не знаком, впервые вижу, я бы сказал.
– Добрый вечер, – тем временем произносит он, подходя ближе.
– Добрый, господин хороший, приятный такой, – покладисто согласился я, внимательно разглядывая черты лица незнакомца, раз уж шанс выпал.
Впечатление после осмотра осталось вполне приятным. Действительно, добрый человек. А значит, ему можно довериться. И Льессу передать с рук на руки.
И кстати, неплохо бы узнать, куда мы все-таки пришли.
– Не сочтите вопрос глупым, милсдарь, – осторожно начал я, – просто я немного заблудился, свернул, наверное, не туда. Что это за город? И… э… есть какой-нибудь уютный постоялый двор, чтобы недорого и выпивка была ничего, кормили вкусно и комнаты хорошие давали?
Я засунул руки в карманы, не зная, куда бы их деть. И тут же нащупал клочок бумаги, ту самую Льессину записку.
Ты подожди с рассветом, сестричка. Вот я тебе сейчас все устрою, уютное место найду, все улажу, и тогда принимай тело, а я посплю…

Мда… а что такое квартира? – подумал я, но вслух вопрос задать не решился. Раз объяснят – значит, задавать вопросы пока не надо, лучше подождать. Хотя, постойте-ка, милсдарь… а что за здание, куда вы меня провести собрались? А не ловушка ли это? Заманят сейчас куда, а потом поминай как звали…
А с другой стороны, так-то оно и лучше. Наверняка. Хоть эта длительная мерзопакость, которую принято жизнью называть, прекратится.
А может, я, как всегда, преувеличиваю, и меня просто приведут на обычный сторожевой пост, который я, по-видимому, пропустил. Документы запросят, цель визита и прочую дребедень. Что же, тоже вполне нормально. Как раз расспрошу, где тут что.
– Как Вас зовут, сударь? – тем временем спросил мой проводник.
– Ирвином, сталбыть, кличут, милсдарь, – я тепло, хотя и чуть настороженно улыбнулся, и протянул вынутую из кармана руку для пожатия. – А как Ваше имя?
Подул ветерок, и я поежился, не переставая удивляться, как ему не холодно – мокрым ходить по улице, когда практически мороз. Хотя, может, у него какая-нибудь магическая грелка в кармане. Как я понял по виду города, магией тут пользоваться не гнушаются.
И это очень, очень хорошо. Глядишь, и найдется здесь добрый маг, который сможет разъединить нас с Льессой. Вот радости-то будет!

– Креан, – едва слышно повторил я, продолжая растягивать губы в ухмылке. Хм… интересное какое имя. Раньше таких не встречал. Ну да что там…
Мой проводник зашагал вперед, ведя меня на этот самый охранный пост. Мои подозрения в этом только утвердились, когда Креан как бы невзначай произнес:
– А у Вас документы какие с собой есть?
Я покопался в памяти (и в сумке заодно, вдруг что-нибудь найдется), однако ничего, кроме старого, практически истлевшего разрешения на использование ружья, припомнить, да и найти ничего не мог. Обычно мы с Льессой как-то обходились без документов. Не знаю, что она придумывала, но я всегда затягивал жалостливую песню о том, из-за чего у меня нетуть бумажечек. Вот и сейчас я печально вздохнул и завел шарманку:
– Были у меня документы, были. Только вот беда недавно приключилась, – тут я жалостливо вздохнул, явно напрашиваясь на сочувствие. – Шел мимо какой-то деревни, с названием, грешное дело, запамятовал. Так вот, там, как говорится, жил кузнец. А у него пес был. Злющий, милсдарь Креан, вы не представляете, до чего противный! Все мимо него ходить боялись. А я тут, стало быть, первый раз, знать ничего не знаю, иду себе, песни насвистываю. А тут из-за забору это чудо-юдо выглядывает, глазищами сверкает, с языка слюна каплет. Я до того дня страсть как всяких животинок любил, ой, любил… – я махнул рукой. –  Вот же и с этой скотиной решил поздороваться. Протягиваю, стало быть, руку через забор, – а в руке у меня документы были, я только через заставу прошел, кузнец-то в аккурат на краю деревни жил, – животинку погладить, а тот ка-а-а-ак зарычит, да ка-а-а-а-ак за руку меня цапнет! Я, милсдарь, честно скажу, испугался чуть ли не до мокрых подштанников. Тоже подскочил, да как заору! Кузнец-то, слава Всевышнему, как раз в тот момент во двор вышел, скотинюку свою по морде треснул, тот меня и отпустил. Правда документы, зараза, все сжевал, да руку повредил, недавно только зажила, вона, шрам остался!
Я так увлекся своим повествованием, что и сам не заметил, как начал верить в него. А чтобы и Креан удостоверился в правдивости рассказа, ткнул собеседнику под нос левую руку, где на запястье едва белел шрам-полоска.
– Так что без бумажек я, только разрешение на ружье сохранилось, – я вновь вздохнул и замолк. Итак разговорился бог знает как…

Креан, кажется, тоже заинтересовался моим бессовестным враньем, и я ажно загордился собой. Умею же иногда сочинить, а! Даже приятно как-то, честное слово.
Я довольно улыбнулся, но тут же спохватился и скорчил скорбную мину, дабы не выдать себя с головой. Вроде, после потери документов плакать хочется, а не смеяться, если, конечно, ты не истерик. А я не истерик. Я всегда совершенно спокоен! Вру. Опять бессовестно заливаю. Это Льесса спокойна, а не я.
– Ну и к черту Ваши документы, человек хороший, – Креан, видимо, все-таки мне поверил, иначе с чего бы это я так легко отделался. – Здесь Вам всяко новые выдадут, хотя и не нужны они толком, если по правде. Так, для виду. А еще квартиру – дом свой, проще говоря, трехкомнатный, – вот это я понимаю. Так бы сразу и сказал, а то все слова какие-то заморские: квартира, шмартира… –  И денег для начала, если своих нет. Видите ли, собака Вас кусала явно не здесь, в Силене отродясь никто никаких деревень не видел, можете мне поверить. Город этот на своего рода перекрестке миров, народ у нас тут веселый и самый разнообразный собирается, людьми многих можно назвать весьма относительно, я вот оборотень...
Он замолк и как-то сразу весь собрался, будто к прыжку приготовился. Я недоуменно уставился на мужчину, пытаясь сообразить, чего это с ним произошло…
– …в общем, тут Вам все расскажут гораздо понятнее, – неловко закончил он, распахивая передо мной дверь.
…а потом дошло-таки. Он моей реакции боялся, боялся, наверное, того, что я сейчас выхвачу ружьишко свое из-за спины да и пырну его штыком, или вовсе выстрелю. Но я, естественно, ничего подобного делать не стал. Подумаешь, оборотень. Мы и не такого повидали. Ну необычно, непонятно, супротив природы, если уж на то пошло. Ну так и что же? Он же на меня не бросается, кусаться тоже вроде не собирается. А что до необычности…
– Ну так я тоже оборотень! – преувеличено жизнерадостно сообщил я, и уже чуть тише добавил: – В своем роде, как говорится.
И, ободряюще похлопав нового знакомого по плечу, прошел в странный дом.
->>>- Полицейский участок.

Вход в игру->>>>>-  ну, понеслись!

Рауль неторопливо шёл по незнакомым улицам чужого города и понимал, что-то тут не так. Во-первых, непонятно, что это за город? Во-вторых, как он тут оказался? В-третьих, кому можно задать первые два вопроса?
Раздражал дождь. Испанец решил не рисковать и обмотал шею шарфом, который всегда таскал с собой в рюкзаке. Для полного набора «мерзких шуточек проведения» не хватало только подхватить простуду.
После решения текущей проблемы, а точнее, защиты горла; Рауль задумался, у кого можно спросить, где  он находится. Чья святая обязанность заботиться о благополучии горожан и гостей города? Стражей порядка, естественно. Дело встало за малым - найти хотя бы одного.
Мужчина подумал, что, по-хорошему, он должен был бы испытывать некоторый дискомфорт и нервозность по поводу происходящего. Однако, вместо этого им овладело раздражение. Ругая последними словами, дождь, превратности судьбы, проведение, дурацкий булыжник, об который Рауль только что споткнулся, полицейских города, которые так не во время спрятались от непогоды, снова дождь и снова проведение – певец направился вперёд по улице. Оставалось надеяться, что Фортуна не законченная стерва и она ещё улыбнётся несчастному, промокшему человеку.

Ну, так это же замечательно! =)
От хулы сил небесных Рауля оторвал звук падающего тела. Испанец резко обернулся на шум. На том же проклятом богами булыжнике, что и Рауль несколько мгновений назад, споткнулся какой-то парень. Вот кому не повезло, так не повезло. Он даже не пытается подняться. Рауль потратил несколько мгновений, раздумывая помочь или нет? Тихий стон «Помогите!» - решил вопрос в пользу гуманизма и человеколюбия.
Рауль подошел, присел на корточки, потом не слишком деликатно встряхнул пострадавшего за плече:
- Эй, приятель, давай вставать. Мало приятного в луже лежать… - с этого ракурса Раулю стало видно, что при падении парень расквасил себе нос, ложа крови весьма красноречиво на это намекала. Грязно ругнувшись под нос, он попытался поднять пострадавшего.

с новосельем.

Рауль обхватил парня за талию, чтоб тот не повторил свой полёт к матушке-земле, и не придушил, заодно, своего спасителя - шарф надёжно прописался в ладонях молодого человека. Хватит, что он уже один раз попытался, когда помогал себя поднять.
Больной он, какой-то... или наркоман... худой, как щепка, в чем только душа держится?.. Ладно, дело хозяйское... Сейчас меня больше интересует, что с ним делать? Похоже, он с трудом воспринимает окружающую действительность... Дьявол! Дернуло меня строить из себя мать Терезу. Чего с ним сейчас делать? Пффф... надо сначала найти место, где с потолка не будет так настойчиво капать, а потом узнать, куда отвести эту загадку мирозданья, - в итоге решил Рауль. Испанец поволок свою находку к фасаду здания, там, в любом случае не так мокро. Он ещё раз встряхнул несчастного, пытаясь заглянуть в глаза:
- Парень, я хочу чтобы ты сейчас очень постарался и сказал мне, куда тебя отвести, - потребовал Рауль, тем временем раздумывая, какой частью своего туалета можно пожертвовать, оттирая кровь с лица пострадавшего.

а я вот не знаю, как разводить героин... досадный пробел в моём образовани...

Вместо ответа на вопрос, этот крепыш из Бухенвальда выдавил неразборчивое:
- Доза... -  Охренеть можно. Я подобрал наркомана в ломке... - с тоской подумал Рауль. А парень продолжил говорить, -  В заднем кармане…  развести… в шприц… в вену вколоть… пожалуйста… мне очень надо… а то загнусь, правда, загнусь… - жалобные нотки то и дело срывались в скулёж. Курс молодого бойца, блин. Развести, в шприц, в вену... А если я не умею делать уколы в вену? Что тогда? Что такое не везёт и как с этим бороться... Гадство!
Парень замолчал, издавая неразборчивые звуки.
- Эй! Эй!! Слушай, вернись в семью! Не могу же я прямо тут тебе дозу колоть! - Рауль снова встряхнул парня. - Держись тебе говорят! - Дьявол! Почему когда мне надо, эта грёбаная способность личить никогда не работает? - в бессильной злости подумал испанец, оглядываясь по сторонам в поисках подходящей подворотни, куда можно будет затащить несчастного.
Выбор пал на переулок между каким-то магазином с красочной вывеской и кафешкой.
- Чёрте что происходит в моей жизни... - он поудобнее обхватил парня, потащил его в переулок, подальше от любопытных глаз, буде таковые объявятся,  и всё-таки обратился к нему, не особо надеясь, что тот его услышит, - Приятель, не вздумай двинуть коней мне тут. Мне совершенно ни к чему ещё тёплый труп на руках...

за технические неточности в технологии применения дурманящих веществ ногами не пинать. Пишу основываясь на досужих домыслах...

- Нос не болит тыкаться в шарф? Он же у тебя разбит... - пробормотал Рауль, когда парень прижался к нему.
Он заметил остов какого-то крыльца, видимо, раньше это был чёрный ход, однако, сейчас дверь была забита досками, козырёк в нескольких местах проржавел, зато имелись две ступеньки, на которых было сухо. Рауль уселся вместе со своей находкой, потому как надежды отцепить его от себя не было. Тяжело вздохнул, и занялся поисками наркотика. Искомый пакетик обнаружился в правом кармане.
Теперь нужна вода, верно? И что-то в чём можно развести зелье... А потом надо подогреть полученую хрень или нет? Хм... надо было внимательнее по сторонам смотреть... - размышлял испанец, разглядывая пакет. С ещё одним тяжелым вздохом он обратился к спутнику:
- Говоришь, любая вода подойдёт? Ну, смотри... - он заметил какую-то плошку, в которую собралась дождевая вода. - Теперь в твоих же интересах взять себя в руки и следить, чтобы я правильно всё сделал. Если что-то буду делать не так - поправь меня. И наконец, отпусти мой шарф...